Владимир Львович Бурцев

Владимир Львович Бурцев
Начало 1900-х, фото К. Буллы
Род деятельности:	публицист
Дата рождения:	29 ноября 1862
Место рождения:	Форт-Александровский, Закаспийская область, Российская Империя
Дата смерти:	21 августа 1942
Место смерти:	Париж

УДК	92

Владимир Львович Бу́рцев (17 [29] ноября 1862, Форт-Александровский, Закаспийская область, Российская Империя — 21 августа 1942, Париж^[?]) — публицист, разоблачитель провокаторов в российском революционном движении.

Биография

Родился в семье штабс-капитана. Детство провёл в семье дяди, зажиточного купца города Бирска Уфимской губернии.

Весной 1882 года окончил курс первой императорской гимназии города Казани и поступил в Петербургский университет.

В университете принял участие в студенческой сходке во время так называемых «поляковских беспорядков» и был арестован, но через несколько недель был выпущен на свободу и оставлен в Петербурге, а в 1883 году снова зачислен в университет.

В 1884 году избежал ареста по подозрению в причастности к воссоздаваемой «Народной воле», но вскоре за революционную деятельность всё же был арестован, и 1886 — начало 1887 годов провёл в Бутырской пересыльной тюрьме, а в мае 1887 года был отправлен в Сибирь. Однако сумел совершить побег и выехать за границу, где действовали многие известные российские революционеры.

В эмиграции горячо защищал «Народную волю». Вскоре, порвав с кружком народовольцев, взялся за издание газет «Социалист» и «Свободная Россия».

Летом 1889 года покинул Женеву и перебрался в Париж, куда прибыл то ли 14 июня, то ли 14 июля — прямо в день столетнего юбилея Французской революции. В Париже стал хлопотать об издании нового печатного органа революционной направленности под названием «Земский Собор». Но, не найдя поддержки в издании данного печатного органа, сошёлся с кружком молодых народовольцев, намеревавшихся продолжать издание «Социалиста».

В начале мая 1890 года вместе с членом кружка Рапопортом пытался выехать в Россию через Базель, Вену, Румынию и Константинополь, но это не удалось.

В начале 1890-х годов жил в Болгарии, но после того, как полиция Стамбула начала активно им интересоваться, через Румынию выехал в Лондон, где по дороге чуть не попал в руки турецкой полиции. Сумел добраться до Лондона, но активной революционной борьбы там не было.

После 1894 года снова вернулся в Лондон. Много работал в Британском музее, собирал материалы по истории российского революционного движения, подготовил к печати работу «За сто лет». Когда окончил печатать «За сто лет», решил издавать «Земский собор», на страницах которого намеревался сказать всё «о решительной борьбе с правительством». В то же время продолжил издание «Народовольца», который выходил редко (в 1897 году — всего три номера).

В декабре 1897 года в вестибюле Британского музея был арестован и осуждён на полтора года каторжных работ за издание «Народовольца», который «возбуждал к убийству».

Летом 1899 года по окончании полуторогодичного заключения был выпущен из английской тюрьмы и приступил к изданию исторического сборника «Былое».

В 1903 году жил в Женеве и там издал четвёртый номер «Народовольца», за который был выслан во Францию, в город Сен-Жюльен. В начале 1904 года сумел выехать в Париж и продать там издание «Былого». Впоследствии был вынужден тайно уехать в Англию.

В 1905 году снова вернулся в Париж, куда в сентябре того же года прибыл граф С. Ю. Витте, который отказался принять его, но послал копии его писем об отказе от террора министру внутренних дел и царю. В октябре того же года принял решение возвратиться в Россию после пятнадцати лет эмиграции.

В России решил себя легализовать. Полтора месяца жил в гостинице без паспорта. Спустя некоторое время всё же получил паспорт, по нему жил в Петербурге и по нему же получил заграничный паспорт.

Живя в России, выступал против бойкота Государственной думы, однако в революционной среде не встречал сочувствия, так как большинство левых партий были за этот бойкот. Когда Дума начала свою работу, как редактор «Былого» имел возможность посещать её заседания.

В августе 1906 года, получив заграничный паспорт, выехал из Петербурга в Париж, а затем поехал в Швейцарию, где был арестован. На суде заявил, что легально живёт в России, издаёт «Былое» и его дело в Швейцарии может быть закрыто, но судья предложил ему покинуть страну.

По возвращении в Россию совместно с В. Я. Богучарским и П. Е. Щёголевым стал издавать журнал «Былое», выходивший ежемесячно большими книжками в 20 — 25 листов.

С 1906 по 1914 год разоблачил несколько десятков провокаторов, в том числе Е. Азефа.

После революции 1905—1907 годов активно пропагандировал идею организации в России музея революции.

В начале мировой войны по возвращении в Россию был арестован и выслан в Туруханский край, но затем вернулся по амнистии в Петроград, где продолжил свои расследования.

В 1917 году начал разоблачать предательство большевиков, называя их немецкими агентами, начиная с В. И. Ленина.

В июле 1917 года опубликовал в газете «Русская воля» список тех, кого считал «агентами Вильгельма II», включив в него, в частности, Ленина, Л. Д. Троцкого, А. М. Коллонтай и М. Горького. В том же месяце включился в кампанию против Х. Г. Раковского, утверждая, что В. Г. Короленко лишь «по явному недоразумению» высказался о Раковском как о «независимом писателе и друге дела русского народа».

В ночь на 26 октября 1917 года был арестован пришедшими к власти большевиками, закрывшими одновременно его газету «Наше общее дело».

В феврале 1918 года был освобождён. Летом того же года эмигрировал в Париж, но продолжил разоблачать в своих статьях действия партии Ленина, считая его главным предателем революции.

Осенью 1927 года открыл в эмигрантской прессе кампанию по разоблачению чекистской провокации «Трест».

В начале 1934 года был привлечён к подготовке судебного процесса в Берне о подлинности «Протоколов Сионских мудрецов» в качестве свидетеля со стороны отрицателей их подлинности. На процессе пошёл на прямой подлог.

До конца своих дней продолжал активно критиковать режим в СССР, считая, что все действия большевистской партии являются предательством по отношению к идеям демократии, лежащим в основе социализма и коммунизма.

Умер от заражения крови. Похоронен на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

Некоторые сочинения

• Бурцев В. Л. Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. — Берлин, 1910.
• Бурцев В. Л. Будущее. Сборник статей на злобу дня. — Пг., 1917.
• Бурцев В. Л. Мои воспоминания. — Берлин, 1924.
• Бурцев В. Л. Юбилей предателей и убийц (1917‒1927 гг.). — Париж, 1927.
• Бурцев В. Л. В защиту правды. — Париж, 1931.
• Бурцев В. Преступление и наказание большевиков. — Париж, 1938.
• Бурцев В. Л. В погоне за провокаторами; «Протоколы сионских мудрецов» — доказанный подлог / Предисл. Ю. В. Давыдова; Коммент. Л. Г. Аронова. — М.: СП «Слово», 1991. — 432 с. ISBN 5-85050-278-5
• Бурцев В. Л. Борьба за свободную Россию. — СПб.: Изд-во им. Н. И. Новикова, 2012. — 495 с. ISBN 5-87991-087-2

Цитаты

• «Среди большевиков всегда играли и теперь [в 1917 году] продолжают играть огромную роль и провокаторы, и немецкие агенты. О тех лидерах большевиков, по поводу которых нас спрашивают, не провокаторы ли они, мы можем ответить: они не провокаторы… Но благодаря именно им: Ленину, Зиновьеву, Троцкому и т. д. в те проклятые чёрные дни 3, 4 и 5 июля [1917 года] Вильгельм II достиг всего, о чём только мечтал… За эти дни Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры»
• «Правительство и Департамент полиции установили на меня определённый взгляд как на непримиримого революционера… Во время погони за мной русской заграничной полиции в Болгарии, Румынии, Константинополе в 1890—1891 гг. обо мне делались постоянные доклады Александру III»
• «Азефа я знал мало. Один раз встретил его в Цюрихе в 1893 г. Указывая на него, один мой знакомый сказал: Вот крупная сила, интересный человек, молодой, энергичный, он наш. Вот грязное животное! — сказал другой»
• «Русское правительство очень хотело избавиться от меня… По приказу Горемыкина из Петрограда в Лондон был послан начальник заграничного сыска Рачковский со свитой провокаторов и филёров. Они „подготовили“ дело для английского суда. Так я попал в тюрьму. После суда меня отправили в Пентенвильскую каторжную тюрьму. …Первый день прошёл без каторжных работ. Тюремные часы выбивали каждые четверть часа. Я пытался покончить жизнь самоубийством, но не сумел… Желание Горемыкина засадить меня в тюрьму и дало мне возможность найти единомышленников и друзей в другой стране»
• «До нас стали доходить слухи об арестах социалистов в разных местах России, а следовательно, и об их существовании… Потом прогремел выстрел В. Засулич… Всё это заставило подвергнуть пересмотру полученную мною из нашей семьи веру в царя и его правительство»
• «Начиная „Свободную Россию“, мы решили не поднимать острых вопросов о революционной борьбе, но письма из России требовали показать, как дела в стране и Сибири, требовали, чтобы мы высказывались о борьбе с правительством»
• «К террору я относился своеобразно: он допустим только как давление на правительство, если же оно шло на уступки, я готов был отказаться от террора и бороться с ним… После убийства Плеве, когда началась „весна“, я стал настаивать на том, что необходимо, быть может, даже не распуская „Боевой организации“, обратиться к правительству с предложением перемирия… и в случае изменения политики прекратить политический террор»
• «…Дума благодаря кадетам делала большое дело для политического воспитания России. Муромцев, Набоков, Радищев, Петрункевич, Шинкарёв, Кокошкин, Кузьмин-Караваев, Ковалевский своими речами воспитывали Россию. Общественное мнение всё больше и больше вставало на сторону Государственной думы. Временами Государственная дума пламенно протестовала против реакции и рисовала широкие планы преобразования России. В революционной среде находили, однако, Государственную думу недостаточно радикальной, а её требования недостаточными для борьбы с правительством. О Государственной думе говорили как о чём-то реакционном и старались создать настроение против неё»
• «Террор народовольцев 1879 — 80 гг. разбудил русское общество, терроризировал правительство и заставил его встать на тот путь, который мог спасти Россию»
• «Роль Ландезена в разгроме народовольческого движения огромна. После провала Дерптской типографии в начале 1885 г. Гекелеман с паспортом на имя Ландезена приехал за границу. Сошёлся со многими товарищами, уехавшими от массовых арестов — Бахом, Тихомировым, Лавровым, Серебряковым; всех их и нас тоже он „освещал“ полиции»
• «Мои разоблачения Азефа, Гартинга, Жученко и многих других известных провокаторов относятся к 1909 г. Об этих разоблачениях в то время писала европейская печать»
• «Начиная с разоблачения Кендинского, после моего приезда в Париж в январе 1908 г. борьба с провокаторами заняла в моей жизни за границей огромное место в продолжение нескольких лет вперёд»
• «Я знал, что Азеф — глава „Боевой организации“ и организатор убийства Плеве, великого князя Сергея и т. д., но мысль о том, что он провокатор меня преследовала. В итоге я утвердился в этой мысли»
• «Я ждал, что сумею заняться широкой литературной пропагандой и борьбой с провокацией. Но на деле и следующие годы были тяжёлыми, потому, что я шёл не проторенными дорогами, а своей дорогой и был против всяких компромиссов и направо и налево»
• «… ответственность за убийство царя лежит на большевиках, как на партии, так и на их ЦК в Москве, на их диктатуре Ленина, на самой сущности большевизма, на их ленинизме»
• «С искренней безграничной радостью встречали известия о казнях большевиков, совершавшихся в Москве. Все радовались, что наконец-то казнены эти палачи, и были счастливы, что могут открыто на площадях и на собраниях кричать анафему казнённым, о которых они до сих пор принуждены были молчать…»
• «Мы с полным правом можем сказать в защиту Сталина, что в бывших троцкистско-зиновьевско-бухаринских процессах он не проявил никакого особенного зверства, какого бы все большевики, в том числе и сами ныне казнённые Зиновьев, Бухарин, Пятаков, не делали раньше — всё время после 1917 г. со своими политическими врагами — небольшевиками…»

Личность Бурцева

По собственному признанию, Бурцеву приходилось быть участником первых сионистских конгрессов. В сионистах он видел «искренних идейных людей».

Бурцев был членом масонской ложи «Жюстис» ордена Великий Восток Франции.

В 1908 году по распоряжению руководителя зарубежной агентуры А. М. Гартинга в масонство записался тайный сотрудник русской полиции Биттар-Монен, сумевший продержаться там около пяти лет. Однако в 1911—1912 годах с помощью Бурцева работавший на Россию Биттар-Монен был раскрыт.

Воспоминания и отзывы современников

П. А. Столыпин, отвечая в Государственной думе 11 февраля 1909 года на запрос, касавшийся бывшего сотрудника полиции Е. Азефа и его деятельности, заявил о Бурцеве:

С 23-летнего возраста его революционной верой был сплошной террор, убийства, цареубийства. Две самые свободолюбивые страны, Англия и Швейцария, признали его в свое время преступным: в первой из них он был в 1898 году осужден на 18 месяцев принудительных работ, за проповедь террора, из второй был выслан за проповедь анархизма и терроризма в своей книжке «К оружию».

М. О. Меньшиков писал в 1913 году:

Наряду с травлей против русского правительства идет оглушительная клевета против Верховной власти в России. Характерным образчиком этого нового течения в еврействе служит статья известного эмигранта Бурцева в издающейся в Париже революционной газете «Будущее». Как и всегда, сей бездарнейший зоил

Разводит опиум чернил
Слюною бешеной собаки,

почему его измышления не подлежат цитации, но их следует все-таки отметить как новый еврейский mot d’ordre, новую директиву в осаде русской власти.

<…>

Мне помнится, что задолго до процесса Бейлиса, задолго до еврейской революции 1905 года мне пришлось читать где-то за границей — не то в Швейцарии, не то в Германии — крайне безмозглую брошюру того же г-на Бурцева с апологией цареубийства. Может быть, на прирожденных психопатов такие брошюры и действуют, но большинству здоровых читателей они внушают совершенное отвращение.

Доктор И. И. Манухин, приглашённый в 1917 году врачевать узников Петропавловской крепости, писал:

Бурцев упросил меня выхлопотать ему камеру рядом с камерой Белецкого и теперь с увлечением перестукивается с ним, дабы выведать все ему интересное.

Когда же заключённых перевели в «Кресты», Бурцева и Белецкого, по воспоминаниям Манухина, поместили на смежных койках в тюремной больнице.

Ф. В. Винберг, полемизируя в 1920 году с Бурцевым, писал:

Я хочу… указать, что не Вам кричать о большевиках и возмущаться делами их, ибо Ваши единомышленники, в общей гнусности своих действий, одинаково преступны против всех законов Божеских и человеческих. Вы все не смеете лицемерно выставлять себя какими-то защитниками Правды, от которой вы так же далеки, как и ваши товарищи — большевики.

Л. фон Врангель писал в 1923 году в брошюре «Начертание зверя»:

В 1919 году мне попалась брошюрка известного журналиста В. Л. Бурцева — «Проклятье вам, большевики!» Безусловно соглашаясь в принципе с самым названием этой статьи, я все же никак не мог понять, каким образом и за что, собственно, г. Бурцев — coциaл-революционер и террорист, отнюдь не отказавшийся от своих убеждений, — так проклинает большевиков? Не за то ли, что в Кремлевском Дворце сидит не он — товарищ Владимир Бурцев, а товарищ Владимир Ленин? Действительно, возмутительная несправедливость!.. Пожалуй с досады можно дойти и до проклятий...

Журналист Бернин (?) написал 8 ноября 1935 года лично Бурцеву:

Я представлял себе, что Вы в Берне будете соло, а Вы оказались в оркестре (жидовском). Ради Вас я готов был заглушить свои личные чувства (евреи искалечили мою жизнь). Но ради торжества Милюкова сил нет пальцем шевельнуть. А ведь Берн — это торжество Милюкова и Посл. Нов. И Вы, дорогой Влад. Львович, Вы — знаменитый Бурцев, Вы — честнейший и независимейший, Вы — извините — несете фалды Милюкова, клеветника, еврейского наемника, большевизана. Это крик сердца, я Вас люблю, ценю и скрывать от Вас ничего не хочу. По делу Протоколов — я пас. О другом о чем хотите — я к Вашим услугам.

Киновоплощения

• «Крах» (1968) — Евгений Тетерин
• «Столыпин... Невыученные уроки» (т/с, 2006) — Станислав Концевич

Литература

• Владимир Бурцев и его корреспонденты / Сост. О. В. Будницкий // Отечественная история. — 1992. — № 6. — С. 110‒122.
• «Большевистский Карфаген» должен быть разрушен… (Письмо С. Г. Сватикова В. Л. Бурцеву) / Сост. О. В. Будницкий // Отечественная история. — 1993. — № 2. — С. 148‒152.
• Протокол допроса В. Л. Бурцева, 11 августа 1920 г. // Соколов Н. А. Предварительное следствие 1919‒1922 гг.: [Сб. материалов] / Сост. Л. А. Лыкова. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 1998. — С. 221‒225. ISBN 5-86-566-018-7
• Верба И. А. В. Л. Бурцев — публицист и революционер // Вопросы истории. — 2010. — № 6. — С. 153‒158.