Текст:Егор Холмогоров:Россия в 1917 году/Оппозиция против царской семьи
Россия в 1917 году
- Автор:
- Егор Холмогоров
Содержание
- Предмет:
- Октябрьская революция
Император Николай II был выдающимся государственным деятелем, но не того типа, который стал актуальным в ХХ веке, не диктатором, каковым Государь никогда совершенно не был. Он со всеми старался обращаться очень мягко, при этом будучи абсолютно, стопроцентно уверенным в своей самодержавной власти. Как подчёркивали современники, это был самый воспитанный человек, которого они когда-либо встречали в жизни. Он старался не применять жёстких, репрессивных мер и подавлять оппозицию на корню. Но, в то же время, император не был услужлив и не шёл на уступки. Люди очень часто не понимают такого отношения, им кажется, что если человек вежлив, то значит он сейчас поддастся, а если он не поддаётся, но при этом не ведёт себя резко или грубо, значит нужно на его давить ещё сильнее.
Человеком, который попался в эту психологическую ловушку и дошёл до настоящей ненависти к Императору, был Александр Иванович Гучков, лидер центристской партии Союз 17 октября
(октябристов), выходец из семьи крупных промышленников, общественный деятель, человек с авантюрной жилкой (он то ездил воевать за буров в Южную Африку, то отправлялся делать революцию в Македонии) и человек с огромными, невероятными политическими амбициями.
При Столыпине Гучков был Председателем Государственной Думы, возглавлял партию октябристов. Первое время он хорошо сотрудничал с Премьером, но, в последний год его жизни, фактически предал и возглавил думскую оппозицию против него. После гибели Петра Аркадьевича, Гучков начал стремительно дрейфовать к роли лидера уже не парламентской, а общей оппозиции. Он активно перетягивал на свою сторону военных, распускал всевозможные слухи о Царской Семье, совершенно люто ненавидел Императрицу Александру Фёдоровну, которая отвечала ему в этом взаимностью.
Есть одна маленькая деталь, которая характеризует их взаимоотношения — в 1912 году в руки Гучкова попали письма Императрицы и царских детей к Распутину, написанные в нежном тоне, очень, очень ласковые и дружелюбные. Гучков начал эти письма распространять, как, якобы, компрометирующие Царскую Семью, после чего Государь попросил передать ему, что тот подлец.
После этого случая Гучков как личность для Императора перестал существовать. Государь был человеком не мстительным, общественная деятельность Гучкова продолжалась. Хотя Императрица высказывала несколько раз мнение, что было бы хорошо, если бы с ним что-то случилось. Возможно, конечно, что если бы так произошло, то ситуация повернулась бы по-другому.
Гучков был злым гением русской монархии последние пять лет её существования. При этом он был человеком выдающихся организаторских способностей, выдающегося политического активизма и считал, что вправе распорядиться судьбой монархии и особенно судьбой не устраивавшего его лично монарха так, как ему угодно.
В годы Первой мировой войны Гучков возглавил организацию под названием Военно-промышленный комитет
, где крупные промышленники решали вопросы снабжения армии (потом туда ещё пригласили представителей от рабочих).
Все армии, не только российская, но и армии других стран, во время войны столкнулись с серьёзными трудностями в области снабжения, поскольку никто не планировал, что война затянется на четыре года. Поскольку на военное министерство постоянно обрушивалась критика, и обвинения в том, что оно ни с чем не справляется, правительство пошло на сотрудничество с общественными организациями, одной из которых как раз и был Военно-промышленный комитет. В его задачу входила координация усилий промышленности по производству оружия, снарядов, обмундирования и прочего. Так же ВПК стремился договориться с рабочими, чтобы те не бастовали.
Фактически, Гучков этот комитет превратил в организацию по установлению контроля над промышленностью не только в интересах обороны, но и в интересах организации антиправительственной деятельности.
В этом ему помогали ещё два крупнейших предпринимателя той эпохи. Первый — Александр Коновалов, текстильный промышленник, один из богатейших людей не только в России, но и в Европе. Он ставил себе задачу покончить с царским самодержавием, привлекал к этому самую широкую оппозицию. Перед войной он собирал целые совещания оппозиции, на которых присутствовали даже большевики, которым он предлагал деньги, на что Ленин ответил согласием, но попросил это сделать анонимно, чтобы никто не узнал, что их партия берёт деньги у капиталистов. Второй — Михаил Терещенко, сахарозаводчик, фактически руководивший Киевским центром заговорщиков. Два крупнейших российских богача стояли рядом с Гучковым и занимались организацией оппозиционной деятельности наряду с организацией военной промышленности.
Рядом действовала ещё одна структура, — Земгор — Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов
, возглавлявшийся князем Георгием Львовым, главой Всероссийского земского союза, и московским городским головой Челноковым. Это также была общественная структура, в которой объединились общественники со стороны земств и городского самоуправления. Официальное обоснование было в том, что они заботятся о раненых, о мобилизованных, о снабжении армии всем необходимым.
При этой организации были специальные уполномоченные офицеры, прозванные в народе земгусарами
, которые носили квазивоенную форму, над чем многие смеялись. Деятельность Земгора, как и деятельность ВПК вызывала много вопросов, потому что там было больше пиара, чем действительной помощи фронту.
Существовали эти организации преимущественно на правительственные субсидии. Олигархи не вкладывали свои собственные средства на помощь армии, а брали деньги у государства и говорили, что распоряжаются ими намного лучше, чем государственные чиновники.
При этом очень часто на фронт привозились вещи из интендантства, на которые попросту переклеивались ярлычки. Эти организации систематически создавали атмосферу нетерпимости и ненависти к бездарному правительству
. Это постоянно звучало на их съездах, это постоянно звучало с трибуны Государственной Думы.
Центром оппозиции в Думе был Прогрессивный блок
, созданный в 1915 году. Его спонсором был депутат и крупный олигарх Коновалов, политическим покровителем Гучков, покинувший к тому времени Думу, а политическим лидером Милюков. В самом этом образовании были представлены самые разные силы — от либерала Милюкова до националиста Шульгина и даже недавнего монархиста-черносотенца Пуришкевича, формально в блок не входившего, но сомкнувшегося с ним по большинству вопросов.
Здесь стоит сказать о главном лозунге прогрессистов
— о необходимости правительства народного доверия
. Для сравнения, кадеты выступали под лозунгом ответственного министерства
— это когда Дума утверждает министров и премьеров, как в Британии. Прогрессивный блок взял эту идею и заменил более обтекаемым лозунгом. В их понимании это правительство должно было состоять их тех, кому доверяет их сообщество.
В премьеры прогрессисты намечали Гучкова, либо же того, за кем он будет стоять. Например, такая фигура, как военный министр генерал Поливанов — абсолютно гучковская креатура. Его на военное министерство назначили после того, как удалось убрать ненавистного и неприятного Гучкову генерала Сухомлинова. Это было сделано сразу после мерзкого дела подполковника Мясоедова
, жандармского офицера, с которым Гучков давно находился во враждебных отношениях, даже стрелялся на дуэли и ждал повода отомстить. Мясоедова обвинили в том, что он германский шпион
и приговорили к смерти, а покровительствовавшего ему Сухомлинова вынудили уйти в отставку и его заместил гучковский Поливанов, который, впрочем, в министрах не удержался.
Один из членов Государственной думы Василий Маклаков написал знаменитую статью Трагическое положение
, опубликованную в 1915 году в газете Русские ведомости
. В ней говорилось о безумном шофёре
, который править не может
, ведёт к гибели вас и себя
, но цепко ухватился за руль
и не пускает людей, которые умеют править машиной
, причём, всё это происходит на узкой дороге над пропастью. Далее задавался вопрос, как поступить: вырвать на скорости руль, рискуя при этом подвергнуть смертельной опасности всех остальных едущих в машине людей, или же ехать дальше, отложив попытку до более спокойного времени? Сам автор склонялся к тому, что лучше всего сейчас отложить все счёты с властью до победы над внешним врагом. По сути же это была откровенно подстрекательская статья о том, что царское правительство и сам Император — это и есть тот самый безумный шофёр
.
И вот на фоне этой атмосферы ненависти шла кампания по дискредитации Государя и Государыни, связанная с личностью Григория Ефимовича Распутина, крестьянина из Сибири, который был странником, человеком очень религиозным и обладавшим исключительно мощным гипнотическим, целительским и предсказательским дарованием, благодаря которому он смог приблизиться к Царской Семье.
Особенно близко относилась к нему Императрица, называвшая его Нашим Другом
, ценившая его духовные наставления и его практическую помощь по поддержке Цесаревича Алексея, который был тяжело и неизлечимо болен гемофилией — несвёртываемостью крови. Распутин умел эти кровотечения останавливать.
Для абсолютного большинства общества болезнь Цесаревича была тайной, о ней широко не сообщали. Поэтому появление такого человека как Распутин со стороны выглядело дико. Люди, вроде Гучкова, всё прекрасно знали о подлинной роли Распутина, но сознательно действовали ради дискредитации монархии, спекулировали на этом, не сообщая никому истины.
Распространялись всё более дикие слухи: сначала, что Царская Семья в руках каких-то тёмных сил
, в руках сектанта-оккультиста. При том, что никаким сектантом Распутин не был. Один из ближайших соратников Ленина профессиональный сектовед Владимир Бонч-Бруевич специально исследовал Распутина и написал целое послание о том, что ни к какой секте тот не принадлежит. Потом, во время войны работа врагов монархии стала уже более грубой — началось массовое распространение слухов о том, что Распутин, якобы, любовник Царицы, что во дворце будто бы происходят оргии.
Самое ужасное, что даже царские родственники поддерживали эту психопатическую атмосферу и дружно травили Александру Фёдоровну, у которой был непростой, несветский характер. Императрица была человеком очень религиозным, очень закрытым, очень замкнутым, нетерпимым к чужому мнению.
При этом у Государыни было очень доброе и чуткое сердце, она прекрасно проявила себя как великолепная медсестра в годы войны, занимавшаяся уходом за ранеными. Она сутки проводила в госпиталях, ассистировала при операциях, причём, даже самых сложных, потом долго утешала больных.
А вот управляться со светскими кумушками при дворе была неспособна и не имела к тому ни малейшего желания и стремления. В результате всё это придворное сообщество её откровенно ненавидело. В сочетании с тем, что она считала ниже своего достоинства объясняться по поводу Распутина, это дополнительно придавало напряжения и без того наэлектризованной атмосфере. И не стоит забывать, что те структуры, которые действовали сначала во время французской революции, а затем и русской были очень похожи и работали по похожим шаблонам. Как во всех нынешних цветных революциях, организованных и проводимых при активном участии США, есть один и тот же шаблон, точно также можно увидеть откровенное единство шаблона между тем, как проводилась революция в конце XVIII века во Франции и тем, как проводилась революция в начале ХХ века в России.
Во Франции таким же объектом общей ненависти и клеветы была французская королева Мария Антуанетта. Для прямой атаки на монарха у масс было слишком монархическое сознание, а вот на супругу монарха оно распространялось уже в меньшей степени. Монарха атаковали через атаку на его жену.
Эта кампания привела к значительному падению престижа монархии и царской семьи среди военных, среди политического класса, даже среди придворных. Это истончало всю государственную конструкцию. Когда офицер принимал решение, применять силу против рабочих, идущих с плакатом против самодержавия, или же нет, у него всплывала в уме вся эта клевета, и он думал, что эти протестующие не так уж и неправы. Ощущение долга перед Императором этой клеветнической кампанией сильно подрывалось.
Россия воевала в Первой мировой войне успешно, особенно по сравнению с союзниками, но революционная общественность всё равно заявляла, что мы, якобы, воюем плохо и войну вот-вот проиграем, а виноваты в этом как раз тёмные силы
. Очень важной частью этой чёрной легенды, распространявшейся оппозицией, был миф о том, что темные силы во главе с Императрицей и Распутиным хотят предать страну, подписать мир с немцами, потому что царица немка
и, соответственно, сочувствует немцам
.
Александра Фёдоровна хоть и была по происхождению Алисой Гессенской, дочерью немецкого владетельного монарха, но выросла она в Англии, где была любимой внучкой королевы Виктории и по своей психологии была глубоко искренне принявшей Православие и русифицировавшейся англичанкой. Понятное дело, что Императрица испытывала симпатию к союзникам, а никак не к кайзеру Вильгельму, которого терпеть не могла (тем более, что в своё время Пруссия принудила Гессен далеко не добровольно вступить в состав Германской Империи). Но миф о царице немке
, которую тёмный мужик
Распутин якобы подстрекает к различным нехорошим делам, очень хорошо заходил обывателям.
При этом в обертона распутинской легенды оборачивалась кампания против государственных деятелей, которые не устраивали либеральные круги и влиявших на них западных союзников. Главным предметом ненависти общественности стал председатель совета министров и министр иностранных дел Борис Владимирович Штюрмер. Его называли распутинской креатурой, ставленником темных сил, даже немецким агентом и так далее. Почему? Штюрмер принадлежал к числу лидеров настоящих правых консерваторов-монархистов в элите российского чиновничества и дворянства. Будучи назначен премьером и министром иностранных дел он очень жестко вел дела с союзниками, отстаивая национальные интересы России. В частности добился выгодного для России соглашения о разделе владений Османской Империи — Россия была буквально в шаге от того, чтобы реализовать вековую мечту о Константинополе.
Разумеется, такой человек вызывал со стороны как англичан, так и их креатур в России только ненависть, маскировавшуюся в риторику о распутинских ставленниках
.
Именно из Англии вернулся осенью 1916 лидер главной либеральной партии кадетов Павел Милюков, известный, но совершенно неинтересный историк, один из самых унылых в плеяде российских историков, но тогда пользовавшийся немалым престижем. 1 ноября 1916 Милюков произнёс в Думе свою знаменитую речь с рефреном Что это — глупость или измена?
.
В этой речи никаких серьёзных фактов того, что правительство недостаточно хорошо ведёт войну не было, а имелись только общие рассуждения о том, что всё не так, всё плохо, всё бездарно. А главное — цитаты из провокационных публикаций в швейцарской прессе о том, что якобы Штюрмер при покровительстве императрицы ведет закулисные переговоры с немцами через своих доверенных лиц.
За счёт своего риторического рефрена и за счёт постоянных намёков в адрес Императрицы и Штюрмера эта произнесённая за несколько недель до убийства Распутина, речь создала ту атмосферу, в которой критическая масса военных и госслужащих потеряла значительную часть доверия и уважения к монархии.
Те приказы, которые в обычной ситуации должны автоматически исполняться, не исполнялись вовсе или же не исполнялись достаточно быстро. Речь Милюкова стала своего рода сигнальным залпом будущей революции, этаким "залпом Авроры
.
Штюрмер через 10 дней после речи Милюкова был отправлен в отставку и был заменен безликими фигурами. Произошло это во многом благодаря давлению на Государя членов императорской фамилии, которые в обстановке 1916 года превратились по сути в проводников влияния революционной интеллигенции.
Этот натиск на монархию продолжился убийством Распутина 17 декабря 1916 года. До недавнего времени считалось, что главным среди убийц Распутина был князь Феликс Юсупов, истеричный педераст, ранее обращавшийся к Распутину с просьбой излечить его от этого греха. Тот по мере сил пытался на него воздействовать, но князь ещё более агрессивно сходил с ума в своей ненависти. Юсупов привлёк к этому своего друга Великого князя Дмитрия Павловича, а также Владимира Пуришкевича.
Долгое время считалось, что именно эти люди совершили убийство Распутина, заявляя, что этим самым они спасают монархию от влияния тёмных сил
.
Однако в последние годы выяснилось, что традиционная версия убийства Распутина была недоговорена. Все её участники сознательно умалчивали о главном человеке, который во всём этом принимал самое непосредственное участие — агенте британской секретной службы Освальде Райнере, который с давних времён лично знаком с князем Юсуповым и использовал этот контакт для организации антираспутинского заговора.
Англичане в начале 2000-х сами опубликовали неопровержимые документы о том, что именно он стоял за этим убийством и произвёл в Распутина решающий выстрел.
Ситуация стала немного проясняться, выяснилось, что речь шла не просто о каком-то конфликте внутри российского высшего класса, а о ликвидации англичанами человека, которого они рассматривали как противника своих планов и опору Царской Семьи.
У Григория Ефимовича действительно на всё было своё независимое мнение, своё суждение о происходящем, в частности летом 1914 он предостерегал императора от вступления в войну. Но вряд ли англичане верили в то, что Распутин действительно выступает за сепаратный мир России с Германией, скорее они рассматривали это убийство как удар по тем силам, которые рассматривают Россию как самостоятельную фигуру в будущем послевоенном мире и как своего рода прелюдию по замене монарха в России на более удобного и сговорчивого.
|
Вскоре в Россию из Англии прибыли заказчики
речи Милюкова миссия члена британского правительства и одного из видных руководителей Британской империи. Прибыв в Петроград Мильнер немедленно начал встречи с лидерами оппозициии, такими как Гучков и Милюков. Тогдашний британский премьер Дэвид Ллойд Джордж так описывал настроения с которыми встречали английскую миссию в оппозиционных кругах России.
В некоторых кругах существовали радужные надежды на то, что союзная конференция может привести к какому-либо соглашению, которое поможет выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента
.
Мильнер действительно попробовал предъявить царю своего рода ультиматум: в верховное главнокомандование России должны быть введены представители союзников с правом решающего голоса, командный состав армии должен быть обновлен по указаниям союзников, а в стране должны быть введены конституция и ответственное министерство.
Царь ответил на претензии англичан с недоумением, напомнив, что вообще-то русские армии воюют гораздо успешней, чем союзники, так что кто кому должен давать указания — большой вопрос. И в самом деле русская армия в ходе Брусиловского прорыва только что нанесла смертельный удар Австрии, на Кавказе были взяты Эрзерум и Трапезунд, русские шли через Иран на соединение с англичанами в Ираке. Ни одна из держав Антанты сравнимыми успехами похвастаться в этот момент не могла.
Однако такая позиция царя означала только одно — все силы будут брошены на его свержение.
Атмосфера ненависти и безнаказанности в кулуарах Думы в Таврическом дворце сгущалась достигнув высшего накала к середине февраля, после провала мильнеровского ультиматума. Выступая 15 февраля с речью, Александр Керенский, известный масон, тесно связанный с террористической партией эсеров, открыто с думской трибуны призвал к физическому устранению императора.
Он заявил, что перед народом
стоит "задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало, героическими личными жертвами. И упрекнул часть членов Думы: вы хотите бороться только
. законными средствами
?!С нарушителями закона есть только один путь — физического их устранения
— заявил Керенский.
"Председатель Думы в этом месте спросил, что я имею в виду. Я ответил: …я имею в виду то, что свершил Брут во времена Древнего Рима
. Председатель Думы позднее распорядился об исключении из стенографического отчета о заседании моего заявления, оправдывающего свержение тирана. Когда мои слова передали царице, она воскликнула: Керенского следует повесить!
— вспоминал Керенский после того, как в качестве премьера погубил русскую государственность и вверг страну в ужасы большевизма и гражданской войны.
В воюющей стране с трибуны парламента призыв к террористическому убийству монарха ничем иным кроме как смертной казнью наказан был быть не мог. "На следующий день или, быть может, днем позже Председатель Думы получил от министра юстиции официальное заявление с требованием лишить меня парламентской неприкосновенности для привлечения к судебной ответственности за совершение тяжкого преступления против государства. Получив эту ноту, Родзянко тотчас пригласил меня в свой кабинет и, зачитав её, сказал: Не волнуйтесь. Дума никогда не выдаст вас
.
Итак, главной предпосылкой февральских событий, стала систематическая работа оппозиции по дискредитации русской монархии и по изоляции от общества Царской Семьи, дошедшая до готовности к полному физическому уничтожению правящего монарха, которое в отложенном режиме
и состоялось в июле 1918.
Другой серьезной проблемой монархии была тяжелая ситуация, сложившаяся в армии. Дело в том, что кадровая Русская Императорская Армия, в значительной степени, по результатам боёв 1914—1915 годов прекратила своё существование, в виду естественного выбывания значительного количества офицеров старой выучки и в виду того, что на фронт были призваны миллионы людей.
В этой ситуации офицерские должности замещались людьми с высшим образованием, а то и с номинальным высшим. Погоны надела та самая революционная интеллигенция, которая все предшествующие годы боролась с самодержавием и, соответственно было трудно предполагать, что, переодевшись в военную форму и эти люди превратятся в монархистов. В этой среде пропаганда Прогрессивного блока и чёрная распутинская легенда пользовались большой популярностью.
При этом сложилась парадоксальная ситуация. Император Николай II в сентябре 1915 года принял на себя звание Верховного Главнокомандующего и начал лично руководить своими армиями. Это решение императора имело весьма благотворный эффект. Прекратилось Великое отступление
лета 1915, был отражен Свенцянский прорыв немцев, затем русская армия начала наступать и непрерывно наступала до самого конца монархии. Были взяты Эрзерум и Трапезунд на Кавказе, состоялся потрясший Австрию Брусиловский прорыв. Началась подготовка десантной операции по занятию Константинополя. Стратегическая инициатива в Мировой войне начала переходить к Антанте и произошло это именно благодаря русской императорской армии.
Император эффективно руководил снабжением армии, полностью рассосался снарядный голод, была построена по вечной мерзлоте железная дорога из Мурманска и по ней начало поступать военное снаряжение от союзников.
И тем не менее, несмотря на очевидную удачу императорского командования и в армии и в обществе культивировалось настроение, что главнокомандование императора это позор и провал, что царь ведет страну к поражению и катастрофе. Ни одного рационального аргумента не приводилось. Фактически единственное обоснование, которое могли привети противники командования Государя было Потому что это он, которого мы ненавидим
. При этом воспевались здравицы бездарному главнокомандованию дяди царя, Николая Николаевича, который своим истеричным бездарным командованием довел дело до великого отступления и потери значительной части страны.
Самое страшное, что произошло в России в 1917 году — это то, что монархия сначала пала в головах тех людей, которые должны были обеспечивать нормальное государственное управление и её защищать, то есть сначала она пала в головах Алексеева и командующих фронтами, а потом уже начала падать и в низах. Если бы верхние слои сохранили управляемость, лояльность и желание государство спасти и, главное, если бы они понимали бы что свержение Императора Николая II фактически означает гибель государства, то тогда уличные беспорядки удалось бы остановить и предотвратить.
Высший генералитет принялись активно обрабатывать Гучков и председатель Думы Михаил Владимирович Родзянко, тоже октябрист. Одного своего
военного министра им было мало, нужна была такая личность, которая бы имела очень высокое положение и стояла бы как можно ближе к Императору.
Главным объектом их обработки стал генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, начальник штаба Верховного Главнокомандующего, правая рука Императора, в 1915 году ставшего Верховным Главнокомандующим. Человек, к которому Николай II относился с безусловным доверием, которое генерал, фактически, в итоге, предал.
Алексеев был человек недюжинных военных талантов: во многом именно благодаря его деятельности, в 1916 году Русская армия одерживала победы на фронте. По своему происхождению это был сын выслужившего в офицеры солдата из крестьян, сумевший пройти большой путь до высших генеральских чинов и высокого поста.
Гучков активно интриговал с Алексеевым, Родзянко также активно его обрабатывал. Началось формирование вокруг Гучкова самого настоящего военного заговора. Целая группа генералов и офицеров согласилась на план, что нужно остановить царский поезд на полпути между Ставкой Верховного Главнокомандования в Могилеве и Царским Селом захватить его и принудить Государя к отречению. Они представляли себе дело так: Император отрекается, царицу насильно усылают в монастырь, а царствовать должен малолетний Цесаревич Алексей Николаевич при регентстве Великого Князя Михаила Александровича, брата Государя (ранее стоявшего следующим в очереди на трон после Цесаревича, пока им не был заключён морганатический брак, после чего тот мог быть разве только регентом). Большая часть этого плана в феврале 1917 была реализована: и схема с остановкой царского поезда, и принуждение к отречению.
Информация о военном заговоре позволяет объяснить многие происходившие осенью-зимой 1916 года события. Например то, что генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов, герой летнего наступления на Волыни, положил практически всю российскую гвардию в боях на реке Стоход. Элитные гвардейские части, которые нужно было держать в Петрограде, именно на такой крайний случай, вместо этого бросались в лобовые штыковые атаки и большая часть гвардии была попросту выбита в этих атаках. Это произвело неблагоприятное впечатление на армию. Гвардии, в старом смысле этого слова, у Царя в этот момент практически не осталось. Зато в Петрограде было сосредоточено огромное количество запасных батальонов, по большей части, формально причисленных к гвардии. Это были вчерашние новобранцы, люди, которых только что забрали из деревни, переодели в военную форму, научили более-менее шагать и стрелять, но при этом держали вдалеке от фронта, в столице, совершенно непонятно зачем и для чего. Эти части начали, по сути, разлагаться. При этом держали их в стеснённых условиях: они не имели права по тогдашним военным правилам никуда выйти — ни в театр, ни в чайную, ни в трамвай сесть. В казармах шла разлагающая пропаганда со стороны революционеров. Когда же Государь распорядился эти части из Петрограда вывести и ввести вместо них пару полков с фронта, то военное начальство в лице генерала от кавалерии Василия Гурко, который замещал в этот момент Алексеева, сообщило, что такой возможности нет, все казармы переполнены, вывести некуда, ввести тоже некуда. И до февраля 1917 года этот взрывоопасный материал сохранялся в Петрограде.
|