Поход Ивана Грозного на Новгород
Поход Ивана Грозного на Новгород — опустошение Новгорода и ряда других городов Иваном Грозным.
Предыстория[править | править код]
К времени похода Россия вела тяжёлую Ливонскую войну, усугубляемую набегами крымских татар.
В этой обстановке Иван Грозный принял неординарное решение отправиться в поход на безоружные русские города.
Высказывались разные версии по поводу причин этого похода. Например, и такова была изначальная версия — что Новгород решил перейти под власть Сигизмунда II Августа. Однако, не говоря о том, что никакого мятежа в Новгороде не было, разгрому подверглись и многие другие города. Другие историки считают, что Новгород был разгромлен как демократический символ, так как в нём ранее правило вече, а не царь. Опять-таки, разгрому подвергся не только Новгород — разгром начался с границ бывших тверских владений, от города Клина — опричники врывались в города, грабили, били и убивали людей неведомо за что; особенно сильно пострадала Тверь.
Н. М. Карамзин считал, что новгородцы ещё помнили о временах вольностей, и это подвигло Ивана на расправу с ними.
Так или иначе, в декабре 1569 года, подозревая новгородскую знать в соучастии в «заговоре» недавно убитого по его приказу князя Владимира Андреевича Старицкого и одновременно в намерении передаться польскому королю Сигизмунду II, Иван Грозный в сопровождении большого войска опричников и с дружиной выступил из Слободы Александровской вместе со своим сыном Иваном (позже им убитым) в поход против Новгорода.
Опричное войско, по оценке А. А. Зимина, насчитывало 15 тысяч человек, включая 1500 стрельцов.
Ход событий[править | править код]
Клин, Тверь, Торжок, Вышний Волочек[править | править код]
Первым городом на пути Иванова войска был Клин. Охваченный яростью, Иван обрушил опричиков на население:
Думая, вероятно, что все жители сей области, покоренной его дедом, суть тайные враги Московского Самодержавия, Иоанн велел смертоносному легиону своему начать войну, убийства, грабеж, там, где никто не мыслил о неприятеле, никто не знал вины за собою; где мирные подданные встречали Государя как отца и защитника. Домы, улицы наполнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни и далее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жителей, до самой Твери[1]. 
Затем гнев царя обрушился на Тверь и другие города:
Иоанн не хотел въехать в Тверь и пять дней жил в одном из ближних монастырей, между тем как сонмы неистовых воинов грабили сей город, начав с Духовенства и не оставив ни одного дома целого: брали легкое, драгоценное; жгли, чего не могли взять с собою; людей мучили, убивали, вешали в забаву... Оставив наконец дымящуюся кровию Тверь, он также свирепствовал в Медном, в Торжке... Вышний Волочек и все места до Ильменя были опустошены огнем и мечем. Всякого, кто встречался на дороге, убивали, для того, что поход Иоаннов долженствовал быть тайною для России![1]
Историк Н. И. Костомаров пишет: «бегали по домам, ломали всякую домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние запасы и купеческие товары – воск, лен, кожи и пр., свозили в кучи, сжигали, а потом удалились… Вдруг опричники опять врываются в город и начинают бить кого попало: мужчин, женщин, младенцев, иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в Волгу».
В Тверском Отрочем монастыре Малюта Скуратов задушил митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород.
Разгром Новгорода[править | править код]
- Общие сведения
2 января 1570 года в Новгород прибыл передовой отряд царской дружины и занял все пути из города, чтобы ни один человек не ушел отсюда. Во всех подгородных монастырях начальники этого отряда запечатали казну, захватили игуменов и иноков числом более 500; взяты были под стражу и священники новгородских церквей; знатнейших жителей, купцов, приказных людей также забрали под стражу, а имущество их опечатали:
2 Генваря передовая многочисленная дружина Государева вошла в Новгород, окружив его со всех сторон крепкими заставами, дабы ни один человек не мог спастися бегством. Опечатали церкви, монастыри в городе и в окрестностях; связали Иноков и Священников; взыскивали с каждого из них по двадцати рублей, а кто не мог заплатить сей пени, того ставили на правеж: всенародно били, секли с утра до вечера. Опечатали и дворы всех граждан богатых; гостей, купцов, приказных людей оковали цепями; жен, детей стерегли в домах. Царствовала тишина ужаса. Никто не знал ни вины, ни предлога сей опалы. Ждали прибытия Государева[1].
Всё это в первую очередь указывает на то, что никакой измены в Новгороде не было, — в противном случае, новгородцы ждали бы московского войска, готовились бы к обороне, вооружались, спрятали драгоценности и т. п.
6 января в город прибыл и сам царь со своим сыном и опричниками, начались грабежи и убийства:
6 Генваря, в день Богоявления, ввечеру, Иоанн с войском стал на Городище, в двух верстах от посада. На другой день казнили всех Иноков, бывших на правеже: их избили палицами и каждого отвезли в свой монастырь для погребения. Генваря 8 Царь с сыном и с дружиною вступил в Новгород, где на Великом мосту встретил его Архиепископ Пимен с чудотворными иконами: не приняв Святительского благословения, Иоанн грозно сказал: "злочестивец! в руке твоей не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой и всех гнусных Новогородцев; знаю, что вы готовитесь предаться Сигизмунду-Августу. Отселе ты уже не Пастырь, а враг Церкви и Св. Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова!» Сказав, Государь велел ему идти с иконами и крестами в Софийскую церковь; слушал там Литургию, молился усердно, пошел в палату к Архиепископу, сел за стол со всеми Боярами, начал обедать и вдруг завопил страшным голосом... Явились воины, схватили Архиепископа, чиновников, слуг его; ограбили палаты, келии, а Дворецкий, Лев Салтыков, и Духовник Государев Евстафий церковь Софийскую: взяли ризную казну, сосуды, иконы, колокола; обнажили и другие храмы в монастырях богатых, после чего немедленно открылся суд на Городище... Судили Иоанн и сын его таким образом: ежедневно представляли им от пятисот до тысячи и более Новогородцев; били их. мучили, жгли каким-то составом огненным, привязывали головою или ногами к саням, влекли на берег Волхова, где сия река не мерзнет зимою, и бросали с моста в воду, целыми семействами, жен с мужьями, матерей с грудными младенцами. Ратники Московские ездили на лодках по Волхову с кольями, баграми и секирами: кто из вверженных в реку всплывал, того кололи, рассекали на части. Сии убийства продолжались пять недель и заключились грабежом общим: Иоанн с дружиною объехал все обители вокруг города; взял казны церковные и монастырские; велел опустошить дворы и келии, истребить хлеб, лошадей, скот; предал также и весь Новгород грабежу, лавки, домы, церкви; сам ездил из улицы в улицу; смотрел, как хищные воины ломились в палаты и кладовые, отбивали ворота, влезали в окна, делили между собою шелковые ткани, меха; жгли пеньку, кожи; бросали в реку воск и сало. Толпы злодеев были посланы и в пятины Новогородские губить достояние и жизнь людей без разбора, без ответа. Сие, как говорит Летописец, неисповедимое колебание, падение, разрушение Великого Новагорода продолжалось около шести недель[1].
Карамзин считает, что в ходе экзекуций погибло 60 тысяч человек (цифры, очевидно завышены, но показывают, что жертв было очень много, около 15 тысяч[2]):
Граждан и сельских жителей изгибло тогда не менее шестидесяти тысяч. Кровавый Волхов, запруженный телами и членами истерзанных людей, долго не мог пронести их в Ладожское озеро. Голод и болезни довершили казнь Иоаннову, так что Иереи в течение шести или семи месяцев не успевали погребать мертвых: бросали их в яму без всяких обрядов[1].
Точный подсчёт жертв вёлся лишь на первых порах, когда Иван Грозный уничтожал местную знать и приказных, устроив суд в «Рюриковом городище» (было убито 211 помещиков и 137 членов их семей, 45 дьяков и приказных, столько же членов их семей). В числе убитых: главные дьяки Новгорода К. Румянцев и А. Бессонов, боярин В. Д. Данилов, заведовавший пушечными делами, боярин Ф. Сырков, участвовавший в составлении «Великих Четьих-Миней» и построивший на свои средства ряд церквей (его сначала окунули в ледяную воду Волхова, а затем живьём сварили в котле).
Казни длились до 15 февраля. Было казнено с применением различных пыток множество горожан, включая женщин и детей. По сообщению русской повести о разгроме Новгорода, Иван приказал обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и ещё живых, сбрасывать в Волхов; некоторых перед утоплением волочили за санями; «а жён их, мужеск и женск пол младенцы» «взяху за руце и за нозе опако назад, младенцев к матерем своим и вязаху, и с великия высоты повеле государь метати их в воду». Священники и монахи были забиты дубинами и сброшены туда же.
Людей забивали до смерти палками, бросали в реку Волхов, ставили на правёж, принуждая их отдать свое имущество, жарили в раскалённой муке.
Частные дома и церкви были ограблены, имущество и продовольствие новгородцев уничтожено. Отряды опричников, разосланные на 200—300 км, творили грабежи и убийства по всей округе.
- Свидетельства летописей
«Повесть о походе Ивана IV на Новгород в 1570 году» сообщает:
И повеле государь приводити из Великого Новаграда владычных боляр и иных многих служивых людей, и детей боярских, и гостей, и всяких градцких и именитых изрядных людей, и жен их и детей пред себя, и повеле государь их пред собою горце и люте и безчеловечне различными муками мучити. И во мнозех неисповедимых, горких и различных муках повеле государь телеса их некоею составною мудростию огненою подъжигати, иже именуемаго подъжаром и своим государевым детем боярским повелевает государь тех мученых и поджареных людей за руки и за ноги и за власы опако вязати различно тонкими ужыщи, и привязывати их повеле по человеку с каменем и повеле их быстро за санми влещи на Великий Волховский мост и метати с мосту в реку Волхов. А жен их, мужеск и женеск пол младенцы, и сущии млеком питаемии, и всяк возраст повеле государь привозиги их на Великий Волховский мост и возводити их на высоту, иже ту устроено место, и вязаху за руце и за нозе опако назад, младенцов к матерем своим и вязаху, и с великиия высоты повеле государь метати их в воду, в реку в Волхов. А иные в те поры государевы люди, и дети боярские, и воинъские люди в малых судех ездяху по реце Волхове, со оружием, и с рогатыни, и с копии, и з багры, и с топоры, и которые люди, мужы и жены и всяк возраст, из глубины речной и вверх на воду спловет, и они прихватывают багры, и тех людей копии и рагатынями прободающи, и топоры секуще и во глубину речную без милости сурово погружающе, предаяху их горцей смерти.
И бысть убо таковаго неизповедимаго кровопролития человеческому роду, грех ради наших, неукротима ярость царева по вся дни, безпрестани, яко до пяти седмиц и болши, и на всяк убо день ввергнут и потопят в воде человек всякаго возраста числом яко до тысящы, а иногда и до полуторы тысящ. А тот убо день облегчен и благодарен, иже ввергнут в воду до пятисот или до шестисот.
И по скончании убо того благоверный государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Росии самодержец, с своими государевыми людми, со князи, и боляры, и з детми боярскими, и с прочими воинскими людми, начат ездиги около Великого Новаграда по честным и великим монастырем, и тамо повеле в монастырех грабити церковныя и монастырские казны, и кельи, и служебный монастырьские домы, и всякие обиходы, в житницах хлеб всякой, стоячей в скирдах и на полях немолоченой хлеб повеле огнем сожигати, а скот их всякой, и лошади и коровы, повеле посекати. И по сих благоверный государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Росии самодержец, приехал из монастырей в Великий Новъград, и повеле по всему Новуграду, по всем торговым рядом, и по всем улицам, и в ленивых торжкех у градских торговых людей и в лавках всякой товар грабити, и торговые анбары и лавки повеле разсекати и до основания разсыпати. И потом государь благоверный царь и великий князь со всеми своими людми и со всеми воинскими полки начат ездити по всему Новуграду и по всем посадом, и повеле государь у всех градских жителей во всех домех их имения грабити, а самих людей и жен их, безпощадно, без останков, всех грабити, и дворы их и хоромы ломати, а окна и ворота вскоре повеле без милости высекати.
А в те поры государь, во время градскаго грабежу, иных государевых своих людей разсылает около Великаго Новаграда на все четыре стороны, на всякую новгородцкую пятину, по станом и волостям и по усадищем боярским и по поместьям, и по всем местом около Великаго Новаграда верст за двести и за полтретьяста и болши, и повеле домы их всячески разхищати и скоты убивати у всяких людей, без пощаденья.
Опричник Генрих фон Штаден, награбивший в Новгороде несметные богатства, вспоминал:
Наверху меня встретила княгиня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спину, и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомился с их девичьей[3].
Штаден пишет, что в Новгород въехал на 1 лошади, а «вернулся же я с 49-ью, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра.»
От последовавшего затем голода погибло даже больше людей, чем от казней.
Псков[править | править код]
Следующим стал Псков. Иван Грозный хотел и там устроить разгром, но испугался обличений некоего юродивого Николы, который протянул Грозному кусок сырого мяса со словами: «На, съешь, ты же питаешься мясом человеческим», насытившись предыдущими казнями и грабежами, отказался от этих замыслов, и повернул назад:
Иоанн готовил Пскову участь Новагорода[1].
Тем не менее, хотя в целом Псков и не был разгромлен, Иван «дозволил воинам грабить имение богатых людей» и «взял казны монастырские»[1].
В Пскове царь собственноручно убил игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия. Опричники также убили старца Вассиана Муромцева (с которым прежде переписывался опальный князь А. М. Курбский), двух городовых приказчиков, одного подьячего и 30—40 детей боярских.
Москва[править | править код]
Вернувшись в Москву, Иван устроил казни многих опричников, заподозрив, что и они тоже «хотели отдать Новгород и Псков Литве, извести Царя и посадить на трон Князя Владимира Андреевича»[1].
Всех обвиняемых пытали: кто не мог вынести мук, клеветал на себя и других, коих также пытали, чтобы выведать от них неизвестное им самим. Записывали показания истязуемых; составили дело огромное, предложенное Государю и сыну его, Царевичу Иоанну; объявили казнь изменникам: ей надлежало совершиться в Москве, в глазах всего народа, и так, чтобы столица, уже приученная к ужасам, еще могла изумиться! 25 Июля, среди большой торговой площади, в Китае-городе, поставили 18 виселиц; разложили многие орудия мук; зажгли высокий костер и над ним повесили огромный чан с водою. Увидев сии грозные приготовления, несчастные жители вообразили, что настал последний день для Москвы; что Иоанн хочет истребить их всех без остатка: в беспамятстве страха они спешили укрыться где могли... Иоанн стал у виселиц, осмотрелся, и не видя народа, велел опричникам искать людей, гнать их отовсюду на площадь; не имев терпения ждать, сам поехал за ними, призывая Москвитян быть свидетелями его суда. Жители не смели ослушаться: выходили из ям, из погребов; трепетали, но шли: вся площадь наполнилась ими. Тогда Иоанн, возвысив голос, сказал: «Народ! увидишь муки и гибель; но караю изменников! Ответствуй: прав ли суд мой?» Все ответствовали велегласно: «Да живет многие лета Государь Великий! Да погибнут изменники!»[1]
В Москве начались розыски и казни: искали сообщников новгородской измены.
После казней были утоплены в реке жёны казнённых.